Неточные совпадения
Вместо ответа мальчик вдруг громко заплакал,
в голос, и вдруг
побежал от Алеши. Алеша пошел тихо вслед за ним на Михайловскую улицу, и долго еще видел он, как
бежал вдали мальчик, не умаляя шагу, не оглядываясь и, верно, все так же
в голос плача. Он положил непременно, как только
найдется время, разыскать его и разъяснить эту чрезвычайно поразившую его загадку. Теперь же ему было некогда.
Пурга
в горах — обычное явление, если вслед за свежевыпавшим снегом поднимается ветер. Признаки этого ветра уже налицо: тучи быстро
бежали к востоку; они стали тоньше, прозрачнее, и уже можно было указать место, где
находится солнце.
Горничная жены пензенского жандармского полковника несла чайник, полный кипятком; дитя ее барыни,
бежавши, наткнулся на горничную, и та пролила кипяток; ребенок был обварен. Барыня, чтоб отомстить той же монетой, велела привести ребенка горничной и обварила ему руку из самовара… Губернатор Панчулидзев, узнав об этом чудовищном происшествии, душевно жалел, что
находится в деликатном отношении с жандармским полковником и что, вследствие этого, считает неприличным начать дело, которое могут счесть за личность!
Все успокоилось. Вдруг у дома появился полицмейстер
в сопровождении жандармов и казаков, которые спешились
в Глинищевском переулке и совершенно неожиданно дали два залпа
в верхние этажи пятиэтажного дома, выходящего
в переулок и заселенного частными квартирами. Фабричный же корпус, из окон которого кидали кирпичами, а по сообщению городовых, даже стреляли (что и заставило их перед этим
бежать),
находился внутри двора.
[Под судом и следствием за
побег в 1889 г.
находились 171 каторжный.
Едва эта мысль мелькнула
в моем мозгу, как я сорвался с места и
побежал к полоске, которая выступала все отчетливее по мере того, как я к ней приближался. Действительно, это была лыжница. Один край ее был освещен солнцем, другой
находился в тени — эту тень я и заметил, когда был около нарт.
Пока Женни сняла с себя мундир, отец надел треуголку и засунул шпагу, но, надев мундир, почувствовал, что эфесу шпаги неудобно
находиться под полою, снова выдернул это смертоносное орудие и, держа его
в левой руке,
побежал в училище.
— Сейчас приезжал ко мне Борис Николаевич Фатеев и известил меня, что жена его снова
бежала от него и ныне пребывает
в Москве, у тебя
в доме,
находясь с тобой
в близком сожительстве.
По улицам города я шатался теперь с исключительной целью — высмотреть, тут ли
находится вся компания, которую Януш характеризовал словами «дурное общество»; и если Лавровский валялся
в луже, если Туркевич и Тыбурций разглагольствовали перед своими слушателями, а темные личности шныряли по базару, я тотчас же
бегом отправлялся через болото, на гору, к часовне, предварительно наполнив карманы яблоками, которые я мог рвать
в саду без запрета, и лакомствами, которые я сберегал всегда для своих новых друзей.
— Вы, может быть. Вы бы уж лучше молчали, Липутин, вы только так говорите, по привычке. Подкупленные, господа, все те, которые трусят
в минуту опасности. Из страха всегда
найдется дурак, который
в последнюю минуту
побежит и закричит: «Ай, простите меня, а я всех продам!» Но знайте, господа, что вас уже теперь ни за какой донос не простят. Если и спустят две степени юридически, то все-таки Сибирь каждому, и, кроме того, не уйдете и от другого меча. А другой меч повострее правительственного.
Пока все это происходило, злобствующий молодой аптекарский помощник, с которым пани Вибель (греха этого нечего теперь таить) кокетничала и даже поощряла его большими надеждами до встречи с Аггеем Никитичем, помощник этот шел к почтмейстеру, аки бы к другу аптекаря, и, застав того мрачно раскладывавшим один из сложнейших пасьянсов, прямо объяснил, что явился к нему за советом касательно Herr Вибеля, а затем, рассказав все происшествие прошедшей ночи, присовокупил, что соскочивший со стены человек был исправник Зверев, так как на месте
побега того был найден выроненный Аггеем Никитичем бумажник,
в котором
находилась записка пани Вибель, ясно определявшая ее отношения к господину Звереву.
Полдневный жар и усталость отряда заставили Михельсона остановиться на один час. Между тем узнал он, что недалеко
находилась толпа мятежников. Михельсон на них напал и взял четыреста
в плен; остальные
бежали к Казани и известили Пугачева о приближении неприятеля. Тогда-то Пугачев, опасаясь нечаянного нападения, отступил от крепости и приказал своим скорее выбираться из города, а сам, заняв выгодное местоположение, выстроился близ Царицына,
в семи верстах от Казани.
В Саратове
находился тогда Державин. Он отряжен был (как мы уже видели)
в село Малыковку, дабы оттуда пресечь дорогу Пугачеву
в случае
побега его на Иргиз. Державин, известясь о сношениях Пугачева с киргиз-кайсаками, успел отрезать их от кочующих орд по рекам Узеням и намеревался идти на освобождение Яицкого городка; но был предупрежден генералом Мансуровым.
В конце июля прибыл он
в Саратов, где чин гвардии поручика, резкий ум и пылкий характер доставили ему важное влияние на общее мнение.
8. 773 года,
в великом посту, тот муж ее тайным образом пришел к хуторскому их дому вечером под окошко, которого она и пустила; но того ж самого часа объявила казакам, а они, взявши его, повели к станичному атаману, а он-де отправил
в Верхнюю Чирскую станицу к старшине, но о имени его не упомнит, а оттуда
в Черкасский; но не довезя, однако ж, до оного,
в Цымлянской станице
бежал и потому, где теперь
находится, не ведает.
Не обращая на него внимания, словоохотливый Федот Кузьмич рассказал старухе, как гуртовщик, отправляясь с другими работниками на ночлег
в избу целовальника, услышал под навесом рев быка, как, движимый подозрением, спустился на двор с работниками, отыскал животное, убедился, что бык точно принадлежал ему, и как затем
побежал к становому, который, к счастию,
находился в Комареве по случаю покражи у фабриканта.
К моему удивлению, взглянув на реку, я увидел
в утренней мгле лодочку Тюлина уже на средине. Очевидно, философ-перевозчик тоже
находился под обаянием грозных уреневских богатырей и теперь греб изо всех сил. Когда он пристал к берегу, то на лице его виднелась сугубая угнетенность и похмельная скорбь; это не помешало ему, однако, быстро
побежать на гору за длинными шестами.
На вопрос: как его зовут, какой он веры и прочее, он ответил сейчас же; но далее его спрашивали: действительно ли Анна Павловна
бежала к нему от мужа, живет у него около года и
находится с ним
в любовном отношении?
Между тем на площади начиналось движение. Когда оба мишуреса, как сумасшедшие, выскочили из дома Баси и
побежали к своим дворам, оттуда стали появляться люди, быстро пробегавшие из дома
в дом, исчезавшие
в соседних улицах и переулках. От двора Баси возбуждение разливалось по городу, разнося великую новость: рэб Акива
находится в N…
Бегом пустилась рота к своему бивуаку. Здесь уже все собрались; ранцы были свалены
в кучу, палатки сняты. Мы торопились одеваться. Как ни любит русский человек погалдеть при всяком удобном случае и когда он
находится в скопе, но все было тихо. Меня всегда удивляла эта тишина во время сборов по тревоге.
Тишина царила кругом. Газовые рожки слабо освещали длинные коридоры, церковная площадка была погружена
в жуткую, беспросветную тьму. Я не пошла, однако, по церковной или так называемой «парадной» лестнице, а
бегом спустилась по черной, которая
находилась возле нашего дортуара, и вошла
в средний, классный коридор, примыкавший к залу.
Я (тогда марксист!) невольно называл это созерцание молитвой и всякое утро, стремясь попасть
в Zwinger, пока никого еще там не было,
бежал туда, пред лицо Мадонны, «молиться» и плакать, и немного
найдется в жизни мгновений, которые были бы блаженнее этих слез…
Диалектическое противоречие
в смысле Гегеля проистекает из общего свойства дискурсивного мышления, которое,
находясь в дискурсии [Дискурсия (от лат. discursus — довод, аргумент) — рассудочное (или логическое) мышление, мышление с помощью понятий.],
в непрерывном движении, все время меняет положение и переходит от одной точки пути к другой; вместе с тем оно, хотя на мгновение, становится твердой ногой
в каждой из таких точек и тем самым свой
бег разлагает на отдельные миги, на моменты неподвижности (Зенон!)
Старший штурман почти
бежит вниз
в свою каюту, чтобы закончить утренние вычисления. Через пять минут у опытного Степана Ильича все готово: широта и долгота места определены, и сейчас все узнают,
в какой точке земного шара
находится «Коршун» и сколько он сделал миль суточного плавания.
Через несколько минут из зарослей поднялся человек. Я сразу узнал
в нем ороча. Мы стали переговариваться. Выслушав меня, он сказал, что их лодка
находится ниже по течению, что он отправится назад к своему товарищу и вместе с ним придет к нам на помощь. Ороч скрылся, собака тоже
побежала за ним, а мы уселись на берегу и с нетерпением стали отсчитывать минуты.
Он дремлет, и кажется ему, что вся природа
находится в дремоте. Время
бежит быстро. Незаметно проходит день, незаметно наступают потемки… Пароход не стоит уж на месте, а идет куда-то дальше.
Дни
бежали за днями, и наконец после долгой, томительной проволочки наступило время суда. Авдеев взял взаймы 50 рублей, запасся спиртом для ноги и травкой для желудка и поехал
в тот город, где
находилась судебная палата.
Конь, почуявший на спине чужого всадника, рванулся, было,
в сторону деревни, но Милица, быстро соображая, что надо делать, как будто осененная каким-то вдохновением свыше, выхватила из кармана револьвер и выстрелила на воздух y самого уха лошади с той самой стороны, где
находилось селение и куда гнедой красавец вздумал, было, направить свой
бег.
— Господи! Да неужто ж мы какие-нибудь? Слава богу,
найдется молочко, будьте покойны. Пожалуйте
в горницу. Девка-то моя на деревню
побежала, так уж сам услужу вам.
И вагоны задумчивы: тот,
в котором
находится Юрасов,
бежит нагнувшись и сердито покачиваясь; другой, сзади,
бежит ни быстрее ни медленнее, как будто сам собой, и тоже как будто смотрит
в землю и прислушивается.
Был
в княжеской дворне отпетый головорез Гришка Шатун. Смолоду десять годов
в бегах находился: сказывали,
в Муромском лесу, у Кузьмы Рощина
в шайке он жил. Когда разбойника Рощина словили, Шатун воротился
в Заборье охотой… И князь Алексей Юрьич мало-помалу его возлюбил, приблизил к себе и знал через него все, что где ни делается. Терпеть не могли Шатуна, ровно нечистой силы боялись его.
«Ну-с, — продолжал полковник, — как я ни старался уснуть, сон
бежал от меня. То мне казалось, что воры лезут
в окно, то слышался чей-то шёпот, то кто-то касался моего плеча — вообще чудилась чертовщина, какая знакома всякому, кто когда-нибудь
находился в нервном напряжении. Но, можете себе представить, среди чертовщины и хаоса звуков я явственно различаю звук, похожий на шлепанье туфель. Прислушиваюсь — и что бы вы думали? — слышу я, кто-то подходит к моей двери, кашляет и отворяет ее…
Нет, это не была несчастная случайность. Если заставить слепых людей
бежать по полю, изрытому ямами, то не будет несчастною случайностью, что люди то и дело станут попадать
в ямы. Русский же солдат
находился именно
в подобном положении, и катастрофы были неизбежны.
Если бы Бобка мог надеть шапку-невидимку и проследить
в ней за убежавшим от него
в лесу Митькой, то он увидел бы, что после их ссоры его босоногий приятель
побежал не на хутор, а
в лесной домик к Мае, к которой являлся ежедневно с рассказами про них, хуторских барчат. Выслушав Митьку, Мая
побежала в чащу, где
находился маленький Бобка, и перед ним, как прежде перед его сестрой Лидочкой, разыграла из себя фею.
Прошло около месяца. Помещик забыл о Петьке, а тот, почувствовав себя
в силах стать на ноги,
бежал с помещечьего двора. Двор этот
находился близ Арбатских ворот. Долго ли и много ли прошел Петр Ананьев, он не помнил, но наутро он очнулся на скамье, покрытой войлоком, с кожанной подушкой
в головах, а над ним стоял наклонившись худой как щепка старик, и держал на его лбу мокрую тряпку. Было это
в той самой избе, где теперь жил Петр Ананьев. Старик был немец-знахарь Краузе,
в просторечии прозванный Крузовым.
Брат Паши, Василий Антонов, молодой парень, лет девятнадцати,
находился поваренком
в графской кухне. Он увидал
в окно, что сестра его
побежала растрепанная по направлению к Волхову. «Что-нибудь, да не ладно!» — подумал он и погнался за ней.
Но когда передовой отряд, при котором он
находился, ворвался
в корчмы, одиноко стоявшие
в анценском лесу и служившие шведам отводными караульнями; когда раздались
в них вопли умиравших или просивших пощады, он плакал, стонал, бросался
в ноги к русским начальникам, обнимал их колена и разными красноречивыми движениями молил о жизни для несчастных или грозил,
в противном случае,
бежать и оставить войско без проводника.
Вскоре, после того, как на Сивцевом Вражке пронеслась весть, что у «Дашутки-звереныша» объявился жених, ротмистр гвардии Глеб Алексеевич Салтыков, новость эта дошла до одной из приживалок «генеральши», и та, чуть не задохнувшись от быстрого
бега, явилась
в дом своей благодетельницы — новость была ею получена у одних из знакомых ее на Сивцевом Вражке — бросилась
в спальню, где
в описанной нами обстановке
находилась Глафира Петровна. Вход ее был так порывист, что генеральша нахмурилась и сурово спросила...
Еще видели барская барыня и слуга Перокина, как цыганка бросилась было назад к ним, остановилась, помахала, как сумасшедшая, руками, опять
побежала опрометью
в ту сторону, где
находился дом Волынского, и, наконец, скрылась из виду.
Правитель
в это время
находился в смущении от дошедших до него слухов о волнении
в народе. Бубаста успела взбунтовать всю александрийскую чернь рассказами о вине христиан, и многие, по ее научению,
побежали на Фаррос к мемфиту Пеоху, чтобы услыхать от него подтверждение слов Бубасты, а другие собрались
в огромном числе и двинулись к дому правителя.
При быстроте
бега французов и за ними русских и при изнурении вследствие того лошадей, главного средства приблизительного узнавания положения,
в котором
находится неприятель — разъездов кавалерии, не существовало.